О. Масс
Какой русский человек не любит лес, поле, речку, родник, словом, природу? Вряд ли такой существует на свете.
Как хорошо бывает оказаться в тихом лесу после гула городских будней! Душа успокаивается и замирает в счастливом восторге. Негромкое щебетание птиц, нежный шелест листвы, поскрипывание старых деревьев, свежий бодрящий воздух, - вся эта лесная жизнь приносит человеку радость и утешение.
А полные корзинки грибов и ягод, пышные букеты из позолоченных осенью листьев, желуди, шишки, и другая лесная мелочь, которая оживёт потом в ручках детишек и превратится в весёлых человечков, котят и мартышек?
А всегда свежая чистая родниковая вода, освященная молитвой и верой, бодрящая, укрепляющая, целебная?
Щедро и бескорыстно дарит нам природа всё, что имеет, - бесценные, ни с чем не сравнимые свои сокровища.
И мы привыкли всё это брать, потреблять, пользоваться. Нам кажется, что сокровищница природы бесконечна, что наше поведение в лесу или у родника, поведение одного отдельно взятого человека не может принести ей существенного зла. И вот уже брошен в осенний пушистый ковёр окурок, сломана ветка, выдернут из земли первоцвет. А громкий смех, оглушительные звуки динамиков, сквернословие, пивко, перебранки вообще преступлением лесного закона не считаются.
Но почему? Потому что лес молча терпит? Могучий и прекрасный, он крепко держится корнями за землю и не может покинуть отведенного ему Богом места. Чистая вода бежит по проложенному подземному руслу, чтобы в определенном ей месте излиться святым источником. Как хорошо и радостно бежать навстречу доброму человеку, и как не хочется встречаться с грубостью и злостью! Но надо бежать, выполнять свою такую нужную людям работу, и родничок живёт, бьётся весёлой струйкой.
Выходит, что, несмотря на свою мощь и силу, природа слабее и беззащитнее человека. Ни лес, ни поле, ни родник не могут сойти со своего места, они могут только погибнуть. Погибнуть от нашего равнодушия и беспечности!
В своей книге «Из жизни леса» ветеран отечественного лесоводства И.Н. Балбышев пишет, что «гектар леса сравнительно легко переносит присутствие одного – трёх человек в сутки. Пребывание четырёх – десяти человек уже сказывается на окружающей среде. При увеличении числа посетителей на лесном гектаре до шестнадцати – двадцати человек в сутки почва уплотняется настолько, что у деревьев сохнут вершины. При таких перегрузках из леса уходят звери, и лесные птицы перестают гнездиться». Вот так, оказывается, простые прогулки по лесу являются для него нагрузкой! А что же говорить о нашем грубом и бессовестном поведении в лесу?
Вот отрывок из рассказа белгородской писательницы, журналиста, учителя-филолога с многолетним стажем Людмилы Алексеевны Селивановой – Худасовой «Отрок Каллистрат», в котором ярко показано, как угодно Богу бережное отношение к дарам природы, и как обретают милость Божию и заступничество Пресвятой Богородицы те, кто любит природу и хранит её заповедную чистоту.
Отрок Каллистрат (отрывок)
«...Шёл 1924 год. Лето. Это важно, что точно названо время.
А место? Село Кривые Балки Курской губернии (ныне Белгородской области).
Далее — действие.
Жизнь в селе, как и во всей России, была неспокойной. Ещё шла гражданская война. Тревога жила в сердце каждого человека. Многие не вернулись с войны. Ожидание худшего не покидало людей. Закрывали храмы, изгоняли или арестовывали священников.
Богобоязненной семье Давидовичей (в селе для краткости всех называли по имени главы семейства) особенно тяжело было смириться с тем, что требовали даже иконы убрать из дома. Но Давид, отец четырёх сыновей-подростков, твёрдо сказал: «Иконы не уберём. Лучше гонения властей, вытерпим и это. Безбожная власть не может быть вечной». Детям и жене наказал молиться более усердно. Веру свою особо напоказ не выставлять, но мысленно по возможности молиться везде и всегда.
Особенно Каллистрат, один из Давидовичей, внимательно слушал отца. Он всегда старался быть поближе к нему и чем- то помочь, когда тот что-нибудь мастерил. Нехитрую мебель для дома они сделали сами. Сараи и другие постройки во дворе всегда были в полном порядке.
Но особенно Каллистрат любил ухаживать за лошадью Зорькой. В тот год у неё появился жеребёнок, которого за резвость назвали Ветром. Для всех деревенских мальчишек любимым делом было ухаживать за лошадьми и выгонять их на выпас. Все мальчишки Давидовичи по очереди выгоняли свою Зорьку с Ветром. Мать клала им в котомку еду, а воду пили из родников в овраге. Особенно мальчишки любили один родник. Вода в нём была удивительно свежей и вкусной.
В тот день была очередь Каллистрата пасти Зорьку с Ветром. С ним был его друг, живший через несколько дворов от Давидовичей. Взрослые лошади спокойно жевали траву, а жеребёнок Ветер, нарезвившись вволю, улёгся недалеко от Зорьки.
Каллистрат лёг на спину и засмотрелся на лёгкие облачка в небе. Какие они пушистые и красивые! Неужели правда, что состоят они из воды? Так говорил учитель в школе. И как там она держится? А когда идёт дождь, тучки становятся меньше и легче, потому что вода проливается на землю. Все деревья и трава пьют водичку и начинают быстрее расти. А люди дождевую воду не пьют. Они берут для питья воду из колодца и родников. Вот и Андрей побежал попить из родника. «Что-то долго его нет». Каллистрат вспомнил, как отец говорил о родниках. В них через воду собирается живая силы земли, и люди, которые пьют родниковую воду, становятся сильнее и здоровее. Так устроено в Божьем мире: всё для человека. Каждый, кто подходит к роднику, должен помолиться и поблагодарить Господа за этот дар. Каллистрат так всегда и делал. Если он был один у родника, то, прежде чем напиться, громко говорил: «Благодарю Тебя, Господи, за дар Твой святой». Если же кто-то был рядом, он всё равно тихонько говорил эти слова. «Сейчас Андрюха прибежит, и я пойду попью», — подумал Каллистрат.
А в это время Андрей уже бежал, подпрыгивая и приговаривая: «И попил и полил! И попил и полил!»
— Как это полил? — не понял Каллистрат.
— Обыкновенно: сначала попил из родника, а потом туда налил, — засмеялся Андрей.
— Как это? — опять спросил Каллистрат, не допуская и мысли о каком-либо кощунстве в отношении родника. — Что ты мелешь? Чего ты туда налил?
На этот раз Андрей промолчал и испуганно посмотрел на Каллистрата. Они хотя и были ровесниками, но Каллистрат был выше и сильнее не только Андрея, но и других своих сверстников. И вообще его уважали и друзья и младшая детвора не только за физическую силу, но и за серьёзность, рассудительность и справедливость. При нём никто не смел обидеть тех, кто меньше и слабее. Андрей сообразил, что Каллистрат ещё не понял, что наделал он у родника, а если поймёт, то ему, Андрюхе, не поздоровится. Он шмыгнул носом и побежал к лошадям.
— Стой, — крикнул Каллистрат. До него стало доходить, что сделал Андрюха, и он медленно поднялся с земли. — Подойди поближе. Так ты говоришь, что попил и полил? Так ты «полил» родник?
Молчание. Глаза Каллистрата наполнялись слезами. Он подошёл к Андрею и дал ему крепкий подзатыльник. Потом сорвался с места и побежал к роднику. Он боялся, что родник, может быть, исчез, или пересох, или вода в нём почернела...
Но родник был на месте, и вода не почернела. Но показалось отроку, что колыхнулась она, когда он склонился над родником. Он заплакал и начал молиться. Прочитал «Отче наш», потом «Богородицу», а потом стал своими словами просить Господа и. Матерь Божию не наказывать их всех за Андрюхино чёрное дело.
До вечера Каллистрат не сказал Андрею ни слова. Тот боязливо держался поодаль. Домой гнали лошадей порознь.
Во дворе он молча привязывал лошадь, и отец, привыкший к тому, что Каллистрат всегда охотно рассказывал о прошедшем дне, спросил, не заболел ли он.
— Нет, — коротко ответил Каллистрат и направился к дому.
— Постой, — остановил отец. — Говори, что случилось.
Сын упирался, говорить ему не хотелось. Отец твёрдо повторил:
— Говори, что случилось. Не бойся.
Каллистрат всё рассказал и даже то, что хорошо стукнул Андрея. Отец помолчал. Потом сказал, чтобы Каллистрат никому об этом не рассказывал, а об Андрее помолился.
На следующий день пасти лошадей должен был брат Кал- листрата, но он упросил отца поменять очередь. Отец согласился. В тот день сюда пригнали лошадей и другие мальчишки. Каллистрат сразу побежал к роднику. Что-то неодолимо влекло его туда. Он подбежал, склонился над водой и... замер: вода заиграла. Она переливалась цветными струйками и негромко звенела, а лёгкие брызги, летящие над ней, казались золотыми искорками. Отрок не дыша смотрел на это чудо. И вдруг в самом центре играющей воды появилась икона Пресвятой Богородицы. Свет стал ещё ярче. Каллистрат зажмурился и от яркого света и оттого, что хотел проверить, не почудилось ли ему всё это. Он закрыл глаза ещё и руками и держал их несколько мгновений. Отвёл руки и открыл глаза: чудо продолжалось... Сколько стоял отрок на коленях над родником, созерцая Лик Пречистой, он не знает...
Откуда-то, как будто из другого мира, до него донеслись людские голоса и ржание лошадей. Он встрепенулся. Надо же позвать всех ребят. Пусть и они увидят это чудо. Он медленно поднялся с колен, не отводя глаз от Лика Богородицы, выпрямился, ещё раз посмотрел и побежал за друзьями. Он ещё издали стал кричать, размахивать руками, призывая всех к роднику.
Подбежавшим ребятам он сбивчиво объяснил, что увидел необыкновенное чудо: светящийся родник и в центре его икону Богородицы. Он даже приостановился и пропустил всех вперёд. Подходя к роднику последним, Каллистрат услышал:
— А где же твоё чудо? Ты что захотел посмеяться над нами? Эх, ты! Сам ты чудило.
Каллистрат подбежал и посмотрел на родник: обычная вода, ни сияния, ни иконы, ничего из того чудесного, что он видел своими глазами. Он растерянно смотрел то на родник, то на
ребят, столпившихся вокруг него и бросающих всякие обидные слова.
— Я же видел, видел, — повторял он.
— Что ты видел? Заснул, наверное, и приснилось тебе. Долго тебя не было. Э-э-х ты. Сам ты чудо. Зря бежали. Ну, уж хоть водички попьём.
Мальчишки опускались на колени, брали горстями воду и пили. Каллистрат медленно побрёл к лошадям. «Как же это? — размышлял он. — Куда всё подевалось? Я же видел своими глазами, долго смотрел. Не спал я. Разве можно спать на коленках, да ещё и над водой. Упал бы и захлебнулся. Нет, всё было вправду. Было, было! Но почему всё ушло, и никто больше не увидел? Не поверят мне...»
Поздно вечером, дождавшись, когда уснут три его шумных брата, он рассказал всё отцу и матери.
Родители поверили ему.
Отец сказал: «Сынок, никому не говори об этом. Время не то. Храмы закрывают, батюшек бросают в тюрьмы, убивают. Везде кричат, что Бога нет. Когда-нибудь это страшное время закончится. А сейчас надо молиться и надеяться на Божию милость. Вчера ты горячо со слезами молился над родником, заступился за его чистоту, а сегодня Богородица, Заступница наша Усердная явила в этом роднике свой Лик. Может быть, это знак свыше, что твоя усердная молитва услышана. С этой поры носи всегда с собой маленькую иконку Богородицы. Мать или бабушка сделают тебе и братьям потайные кармашки в рубахах, где будете носить иконки. Братьям пока ничего не говори. Шума не надо никакого. Храни в душе и памяти всё, что увидел и пережил у родника. Богородица будет хранить тебя, а может, и всю нашу семью.
...Семья Давидовичей действительно как будто охраняема была свыше. Все уцелели во время страшного голода и раскулачивания. В 1941 году четыре уже взрослых сына Давида, в том числе и Каллистрат, ушли защищать отечество. Прошли всю войну, все четыре вернулись домой. В деревне это сочли великим чудом: ведь мало кто из деревенских мужчин уцелел на той страшной войне.
Только мать и отец, к тому времени уже совсем старые, знали, кто сохранил их сыновей.
...Всему, о чём рассказала Раиса Каллистратовна, ч поверила без тени сомнения. Спросила только, не пытался ли отец рассказать кому-нибудь из лиц духовного звания об этом чуде, ведь иначе это и не назовёшь. Надо бы обратить внимание на источник, облагородить, обезопасить от исчезновения, отслужить там молебен.
Раиса сказала, что после войны, а потом и в 60-е годы гонения на церковь опять возобновились. Обратиться было не к кому. Каллистрат просил помощи в обустройстве родника у сельской власти. Но там отказали, заявив, что других, более важных дел, много.
Каллистрат как мог своими силами обустроил родник. У подхода к нему положил несколько автомобильных шин, как бы указывая дорогу. В центре родника поставил широкую асбоцементную трубу, чтобы в воду не сыпалась земля, сухие листья и трава. В селе такие трубы использовали, когда делали колодцы. С тех пор родник стали называть колодцем. Вокруг трубы Каллистрат Давидович сделал оградку и прикрепил к ней железный крест, чтобы издалека было видно, где находится родник.
К роднику мало кто ходил. Вода есть в каждом дворе, и идти за два километра по оврагам за водой надобности не было.
О чудесном видении в детстве Каллистрат Давидович никому не рассказывал. Боялся недоверия и насмешек. Поведал об этом только жене, а потом трём подросшим дочерям. Дочери покинули родную деревню. У каждой была своя семья. Навещая овдовевшего отца, они уговаривали его поселиться у любой из них, не оставаться одному в доме. Но он всегда говорил одно и то же: «Куда мне из Кривых Балок? Куда мне от моего родника?»
Каллистрат Давидович остался верен родной деревне и роднику до конца своей долгой жизни.
Но не стариком встаёт в воображении этот удивительный человек, а отроком, склонившимся над родником в созерцании чуда. С его именем как-то не сочетается слово «мальчик», а именно отрок, как принято в Святой Церкви: отрок Каллистрат».
Л.А. Селиванова. Вот мы и дома. Издательство «Отчий край», Белгород, 2012
Публикуется с разрешения автора.
Предлагаем вашему вниманию старый добрый мультфильм «Беги, ручеёк, беги!». Мультфильм о том, что жадность, эгоизм и глупость могут погубить ручеёк, если никто ему не поможет.